В книге Рут Мартон – интимной подруге Эриха Марии Ремарка на протяжении тридцати лет – известный романист предстает перед нами не только как знаменитый писатель или герой колонки голливудской светской хроники, а как обычный, простой человек, который страдает, любит, ревнует, хочет взаимности, жаждет быть понятным другими. Страница за страницей, нам открываются совершенно новые подробности его жизни. Кто бы мог подумать, что автор самого знаменитого романа об ужасах войны был до банального сентиментален – любил цветы и собирал фигурки ангелов?!
Эта книга – не только обычные воспоминания: это и своеобразная попытка истолковать произведения Ремарка, углядеть связь между событиями и персонажами романов писателя и его собственной судьбой.


….Он был необычайно обаятелен, обладал глубокими познаниями в разных областях и, кроме всего прочего, буквально излучал доброту и надежность.

….Смех был для него жизненно важен. Он умел смеяться над собой, над судьбой, особенно когда все становилось просто невыносимым и хотелось плакать; он никогда не оставлял попыток заставить меня смеяться. Он жил с необычайной страстностью, находя, что всё прочее не имеет никакого значения, пока человек жив; и именно поэтому надо время от времени показывать зубы – и смеяться.

…Для него само понятие семьи было связано с замшелым покоем, всяческими тягостями, удушливой скукой и зависимостью. Сама мысль об этом была ему ненавистна.

…Бони всегда говорил, что видит только одно основание для брака: жениться надо за пять минут до смерти, чтобы не оказаться в одиночестве перед ее лицом. Во всяком случае, он искренне полагал, что нет решительно никаких оснований связывать всю свою жизнь с одним человеком.

Ремарк вообще любил цветы больше, чем это принято у большинства мужчин. Из цветов он предпочитал розы, особенно желто-розовый сорт «Талисман», и пестрые тюльпаны, он трогательно заботился о гардениях в своей нью-йоркской квартире.

Ремарк охотно придумывал людям прозвища, часто даже тем, кого он не знал лично. Марию (дочь Марлен) он называл «шалавой», Марлен – «моей дамой», позже, когда их отношения ухудшилось «моей невестой», а потом «моей бывшей невестой». Одну русскую княгиню по имени Наташа он зазывал «птичкой».
Во время нашей первой встречи за ленчем в Беверли-Хиллз я спросила, откуда взялось прозвище Бони. До сих пор вижу хитрую улыбку в его глазах.
- От Бонифиция Кизеветтра, естественно, - ответил он.

Нет сомнений, что в жизни Ремарку не хватило бы одной женщины. Отчасти это объясняется тем, что у него было мало друзей, но еще важнее в этом отношении была потребность утвердить свою независимость, что должно было проявиться спустя несколько дней после свадьбы с Поллет.

Бони мог быть злопамятным, ему причиненную боль он мог помнить много лет.

Ремарк никогда не говорил о работе, ни во время написания книги, ни после ее окончания. Подобно другим писателям, он не выносил вопросов о том, как продвигается дело, правда, эта черта у него была выражена ярче, чем у других. На все вопросы он отвечал кратко: «Я работаю». Никакие иные комментарии не делались и не допускались.
В написанных в поздний период книгах Ремарк делал очень большую правку, он постоянно что-то улучшал и переделывал, в противоположность своим первым произведениям, написанным на одном дыхании. Причиной тому было чувство, которое он мне не раз описывал: принимаясь за новую книгу, он понимал, что только теперь начинает учиться писать.
- Если бы эта ведьма (одна из его немецких издателей) не вырвала у меня рукопись, - говорил он мне однажды в Нью-Йорке, - то я бы ее никогда не закончил, так бы и переписывал….
Я убеждена, что при его стремлении к совершенству и склонности к самокритике посмертно опубликованный роман «тени в раю» никогда бы не появился бы в таком виде, будь Бони жив.

Когда я в Голливуде отважно сражалась со своим первым романом, он рассказал мне о ловушках, которые подстерегают автора, пишущего от первого лица. «Я» в сюжете часто может ничего не знать об уже происшедших событиях, о которых, однако, читателю известно заранее. Хорошим средством является введение в роман рамочного повествования. Он сам с успехом использовал этот способ в своей книге «Ночь в Лиссабоне». Любимым его выражением, которое он сам не раз повторял за все годы, что я его знала, было: «Писательство – это на десять процентов талант и на девяносто процентов задница», причем означенную анатомическую область он в своих книгах описывал во всех мыслимых вариантах. Этими словами Ремарк хотел подчеркнуть, что дарования мало, если автор не обладает известной усидчивостью.
- Никогда не показывай издателям и агентам незаконченных вещей, - еще одно его предостережение, - особенно те места, на которые критик может направить острие своего пера.

В своих романах Ремарк не раз повторял (иногда буквально) то, что уже говорил мне прежде в других обстоятельствах. Когда я читала «Триумфальную арку», мне казалось, что я уже знаю все слова этой книги. Естественно, в наших романах мы описывали себя самих, и описывали такими, какими мы видели себя в своих фантазиях. Писатель, как не раз подчеркивал Ремарк, единственное на свете животное, способное выразить словами свои страхи, отчаяние и восторг.

Его склонность награждать людей прозвищами и присущий ему необычный стиль словоупотребления превосходили все мыслимые границы. Он любил жаргон, особенно берлинский. Одним из его любимых выражений было: «Да у тебя не все дома». Еще он любил говорить «Тебя, словно в картонку посадили!»

Чем Ремарк действительно очень интересовался, так это Второй Мировой войной.
Живя в Голливуде, он не раз высказывал надежду – до и после Пирл Харбора – стать военным корреспондентом, и мне кажется, что одним из самых больших его разочарований было то, что Хеменгуэй участвует в войне, а он – нет. Никто не был, пожалуй, таким яростным противником Гитлера, как Ремарк, и его ужин с вице-президентом Генри Уоллесом был, видимо, частью усилия, которые Ремарк предпринимал для того, чтобы попасть на фронт.

- Зачем бояться возраста? Что значат морщины? Когда мужчина любит женщину, он любит и ее морщины.

Бони любил жизнь настолько страстно, что ему – и он сам часто утверждал это – было неважно, как он живет, главное: жить. Он хотел наслаждаться жизнью до последнего мгновения – нам ведь дана одна единственная жизнь, независимо от того, насколько она может быть временами ограниченной. Единственное, что имеет значение в нашем существовании, - это сама жизнь.

Сколько я его знала, он никогда не принимал слово «нет»
- Надо говорить то, что хочется, - высказался он однажды, - и не о чем не спрашивать.
Возможна такая установка и была причиной его многочисленных любовных неудач.

В 1957 году Ремарк уехал в Голливуд работать над сценарием фильма «Время жить и время умирать», в котором он должен был сыграть роль профессора Польмана.

Его жизнь всегда текла очень медленно. Десять лет ему потребовалось, чтобы переработать опыт Первой мировой войны и отобразить его в романе «На западном фронте без перемен». Эмиграция, муки человека, оказавшегося без денег и паспорта (его собственный немецкий паспорт в 1937 году нацисты аннулированы), отражены не только в романах «Возлюби ближнего своего» и в «Триумфальной арке», но и с наибольшей силой в книге «Ночь в Лиссабоне» - почти через 20 лет после описываемых событий. Он начал работать над романом «Тени в раю» в 1965 году, более чем через 20 лет после того, как сам испытал прелести эмигрантской жизни в Нью-Йорке и Голливуде. А замысел самого автобиографического из всех романов «Черный обелиск», в котором описана Германия 1923 года, вызревал 30 лет.

Он часто говорил «Нельзя накладывать на себя руки только потому, что ты не гений. Надо работать, работать несмотря ни на что».
Напишите мне